Пусть состарится медь под властью времени - все же

       Переживет века слава твоя, Диоген:

Ты нас учил, как жить, довольствуясь тем, что имеешь,

       Ты указал нам путь, легче которого нет.

Надпись на памятнике

Путь, легче которого нет - и которым почти никто не ходит... Довольствоваться малым, говорить то, что думаешь, ни от кого не зависеть. Простейшая инструкция по выживанию для тех, кто хочет всегда оставаться Человеком.

О том, как выжить, если ты, ко всему, еще и Поэт, отдельных инструкций не придумали. Вполне вероятно, Нина Ваксман тоже не ставила перед собой такой конкретной цели. Но, по-моему, у нее это получилось...

 

"Песни Диогена" - это своеобразный дневник взросления души, осмелившейся пройти испытание жизнью и сопричастностью Слову - при "включенной на максимум" восприимчивости. Вы не найдете здесь ни безмятежных пейзажных зарисовок, ни эмоциональных фейерверков, присущих любовной лирике, - лишь не ослабевающее ни на минуту, пульсирующее в ритме стихотворных строчек напряжение взаимодействия, взаимосозерцания: Человек - Мир. Один на один. Глаза в глаза.

"Капля в море" - не просто заглавие первой части сборника. Это - самоощущение того, кому есть что сказать, кто отчаянно жаждет быть услышанным, но оказывается на первых порах обескуражен окружающей жестокостью ("Сбивают душу влет ракеты, / А не любовь") и равнодушием: "Что поэтов расстреливать? - Некогда. / Сами вымрут. От нищеты".

Но, собравшись с силами, душа совершает прорыв сквозь инертность действительности ("Антиутопия. Не утонуть, / Но и не выбраться...") - от состояния, когда ты - "еще только мысль в собственной голове", до вдохновенно-радостного "И вот тогда я поняла - "СМОГУ!""...и дальше.

Впрочем, дальше будет сложнее.

 

Когда  афиняне  гото-вились  к  войне  с  Фи-липпом  Македонским  и  в  городе  царили  суета  и  волнение,  Диоген  стал  катать  по  улицам  свою  бочку,  в  которой  жил.  На вопрос,  для  чего  он  так  делает,  Диоген  отвечал:  «Все  заняты  делом,  я  тоже».

Википедия

 

"Днем с фонарем" - жизнь продолжается.

Я принимаю чужую веру:

Носить сознанье

В белковой склянке -

а вместе с "чужой верой" принимаются правила игры, по которым существует общество: "Разложение плоти в пространстве / На молекулы женщин, мужчин"... Душа, прошедшая первую закалку, наработала "защитный слой", обрела стойкость и терпение... но за опыт приходится платить растущим чувством одиночества. "Призрак Гамельнского крысолова", мелькающий на городских улицах, оказывается, по существу, реальнее людей, завороженных гипнотическим зовом его дудочки. Диогеновское "ищу человека" звучит среди толпы без особой надежды, скорее риторически-иронично... Не найдется? Не поймут? Не услышат? Что ж, тот, кто готов - услышит. Не здесь, не сейчас - пусть. Выбор сделан, и жалеть о нем поздно. Надо просто жить. И творить.

Будильник  точка

новая  строчка...

 

      -  Я Александр, правитель Македонии, а скоро и всего мира. Что мне сделать для  тебя?

     -  Отойди чуть в сторону, ты засло-няешь мне солнце!

В. Соковнин. «Бочка Диогена: аскетический эксперимент философа»

 

В "Междометьях" отразилось то странноватое между-временье, которое рано или поздно обязательно наступает для творческого человека. Внутреннее одиночество уже не в тягость, оно принимается как нормальное рабочее состояние - и, как ни парадоксально, именно теперь становится возможной встреча с родственными душами: "Так, взрослее /Мысли стали /И короче. / Кротче / Говорю с собой, с другими -/ Стала зорче".

Ощутив себя наравне с миром, душа может наконец-то испытать отдохновение и свободу: "...время  от  времени / Слово  делает  дело, / И  становится  тело / Легче  легкого"...

Но безмятежность этого состояния обманчива. Внутри зреют новые силы... новые мысли... новое - Слово...

 

"Подайте философу, ведь он вас учит жить, дуралеи!"

В. Соковнин.

«Бочка Диогена: аскетический эксперимент философа»